Интервью Председателя Верховной Рады Украины, Председателя Народной Партии Владимира Литвина журналу Weekly.ua 2 декабря 2011 года

Председатель Верховной Рады в эксклюзивном интервью Weekly.ua рассказал, как в 2002 году он, не желая того, возглавил парламент, почему народ ненавидит именно депутатов, и как он собирается «очеловечить» нынешнюю власть

Владимир Литвин — один из ярких примеров долгожителей на украинской политической арене. «Под принуждением» возглавив парламент еще при президенте Кучме, освоившись, Владимир Михайлович умудрился вернуться в кабинет на Грушевского при Ющенко, удержался в кресле и при Януковиче. Сейчас у Литвина новая сверхзадача. Его Народной партии на следующих выборах не по силам преодолеть 5%-ный барьер, решение объединиться с партией власти — единственный шанс продлить политическую жизнь

– Владимир Михайлович, мы встречаемся с вами сразу после годовщины Майдана. Как вы оцениваете это событие семь лет спустя? Где вы были в то время?

– Я был тогда в Верховной Раде. Именно в ней был главный Майдан. А люди, которые вышли на улицу, осуществляли общественное давление. Решения же вырабатывались в парламенте, после чего все переговорщики шли в Мариинский дворец, приводили наработанные предложения к общему знаменателю и подписывали заявления. Что касается собственно Майдана, надо сказать, это явление было вызвано тем состоянием общества, когда люди чувствуют нехватку демократии и не имеют возможности выразить свою точку зрения, когда люди устают от власти. Когда людей не слышат, они имеют право на государственный переворот. Это уже потом, если подобные государственные перевороты успешны и их организаторам удается закрепиться при власти, их называют революциями. Вспомним 1917 год: сначала же речь не шла о революции, о ней начали говорить уже впоследствии. Впрочем, при революциях происходит радикальный переворот общественного строя. В нашем же случае переворота не было, просто с помощью улицы к власти были приведены известные фигуры. А Верховная Рада действовала по принципу — не допустить гражданского конфликта.

 – Сегодня уровень недовольства в обществе растет также достаточно стремительно, социологи диагностируют предвзрывное состояние...

– Очевидно, что общество перенапряжено, поскольку его длительные ожидания не реализуются. Особенно с учетом того, что мы перестали быть идеологическим обществом, зато все еще безуспешно навязываются принципы общества потребления. Идеологии как сдерживающего и объединяющего фактора уже нет, а общество потребления существует лишь для ограниченного круга людей. Это люмпенизирует и, соответственно, революционизирует массы.

– При этом главным местом протестов, так сказать, главным объектом ненависти стала Верховная Рада. Почему?

– Так во всех странах — всегда с протестами идут к власти, и прежде всего законодательной. И Верховная Рада не исключение. Когда люди видят, как в других странах захватываются парламенты, это для них пример. Ведь все самые сложные решения освящаются преимущественно парламентом.

– Что могло бы побудить лично вас выйти с протестом к печально известному забору вокруг парламента?

– Меня беспокоит все, что происходит в обществе но, имея опыт, я не вышел бы протестовать, поскольку знаю, что позитива, как и результата, это не принесет. Если ты предпринимаешь первый шаг, то должен спрогнозировать, каким будет второй и третий. Если знаешь, что на выходе ничего не получишь, не предпринимай первый шаг, чтобы бы не выставлять себя на посмешище. Люди и раньше были недовольны — «чернобыльцы», «афганцы», другие категории льготников. Поскольку с 2000 года законы о льготах не действовали либо полностью, либо частично. Но люди знали, что у них есть декларируемые льготы, и все были в одинаковом состоянии — должны получать деньги, но не получают. Однако в последнее время, когда стали появляться судебные решения относительно выплаты льгот и судебные исполнители обеспечили выполнение этих решений для отдельных личностей, люди сразу увидели разницу: одни льготники продолжали получать пенсии в пределах тысячи гривен, а другие после решения суда — 25–35 тыс. Еще и добились компенсаций за прошлые годы. А они иногда составляют до 750 тыс. грн.

Конечно, такая ситуация привела в движение льготников. К этому еще добавились и политики, и общественные активисты. В итоге — эксцессы возле Верховной Рады и не только возле нее.

– Как власть будет решать эту проблему?

– Решить эту проблему сразу и немедленно абсолютно невозможно. И об этом надо честно сказать. У нас потерян диалог с обществом, подорвано доверие к государственным органам. И это не проблема нынешней власти — просто длительное накопление недовольства и недоверия материализовалось сегодня в голодовки, митинги, штурмы. Мы пожинаем плоды той неумной политики последних двадцати лет. Когда под выборы принимались решения, которые невозможно выполнить. Как пример, тот же закон о детях войны. Когда президенты заканчивали свои каденции, то охотно подписывали такие законы — «вот вам мой подарок на прощание». То же касается и правительств, и Верховной Рады. Все исходили из соображения: победим на выборах — как-то разберемся, проиграем — оставим эту проблему преемникам. Сейчас надо посчитать все социальные выплаты, которые должно осуществлять государство в соответствии с действующим законодательством. А потом показать доходную часть бюджета и расходную с учетом социальных обязательств государства. А дальше вести открытый разговор –как увеличить доходную часть бюджета и оптимизировать расходы. В 90-е годы ситуация была намного хуже — пенсии были мизерные и месяцами не выплачивались, инфляция была огромной, но тогда еще был запас терпения у людей. А теперь слишком уж большая концентрация разочарований и негатива.

– Если все посчитать, на какие выплаты хватит государственных денег?

– Все, что можно сделать для уменьшения расходов на содержание Верховной Рады Украины в этом году, делается. Чтобы выполнить все предусмотренные законами социальные обязательства, нужен еще один государственный бюджет Украины.

– Кстати, об экономии. Только что Верховная Рада ограничила себя в использовании бумаги, переведя документооборот в электронный вид — экономия на сессию 400 тыс. грн. Какие-то еще ограничения планируются?

– Что касается 2012 года, то существует два подхода: первый — оставить финансирование парламента на уровне прошлого года, второй — уменьшить на 8–10%. Моя позиция — ничего не увеличивать, а при подготовке ко второму чтению проекта бюджета еще и существенно ограничить расходы по статьям, которые называются «выплаты депутатскому корпусу».

– Недавно принят закон о выборах, насколько он совершенен?

– Этот закон — документ на вырост. Он рассчитан на политиков, которые делают то, о чем говорят, и на людей, которые делают ответственный выбор. У нас в истории выборов было много случаев и прямого подкупа избирателей, и применения админресурса, и, соответственно, жалоб. Сейчас уже не будет возможности даже сделать замечание кандидату или политической партии, которые будут открыто покупать людей, раздавая им деньги. Мотивация — не дать возможности власти снимать с гонок неудобных кандидатов и непровластные партии. Поэтому граждане должны понимать, что данный закон накладывает на них большую ответственность за то, кому они доверят страну.

– То есть новые правила выборов не защищают избирателя?

– Избирателя не нужно защищать. Закон рассчитан на думающих людей, которые должны смотреть и видеть, что есть те, кто оккупировал телевизионный ящик и только промывает им мозги, а есть те, кто действительно настроен на работу и реально работает.

– Эксперты спрогнозировали, что когда состоится анонсированное слияние возглавляемой вами Народной партии с Партией регионов, то в список «регионалов» попадут лишь три-четыре сегодняшних члена фракции Народной партии...

–  Эксперты и политологи сначала делают прогнозы, а потом объясняют почему эти прогнозы не оправдались. Поэтому их мнение я учитываю в последнюю очередь. Должен сказать, что мы сотрудничаем с Партией регионов и также ответственны за все, что происходит сегодня в стране. Что будет дальше — жизнь покажет. Я человек коллектива, и решение, кто, где и как будет баллотироваться, мы примем совместно.

– Но давайте говорить откровенно. Вы, не ожидая этого решения, уже активно занимаетесь собственным избирательным округом?

–  Нет такого понятия, как «мой округ». Есть Житомирская область — земля, давшая мне путевку в жизнь, которой я занимался, занимаюсь и буду заниматься. Независимо от того, где и кем я буду.

– Можно ли говорить, что вы планируете получить новый мандат именно в округе Житомирской области?

–  До выборов, вдумайтесь, еще 11 месяцев, а я буду рассуждать, как на них идти! По этому поводу у нас в селе говорят: «Ще телятко не народилось, а дурень вже стоїть з довбешкою». Не спешите, всему свое время.

– Есть мнение, что Литвин должен разбавить Партию регионов, представителей которой до сих пор называют «донецкими». Это поглощение позволит партии власти выйти на новый качественный уровень. Согласны?

–  Истоки Народной партии в селе, ведь сначала это была Аграрная партия. Отсюда и мировоззрение — работать с утра до ночи и рассчитывать, что тебя заметят и оценят. При этом еще и отсутствие локтей, даже определенная покорность, попытка все объяснить, со всем смириться. А у членов Партии регионов более наступательная позиция, поскольку она объединяет в первую очередь представителей бизнеса, в том числе большого, а также государственных служащих. Если у Партии регионов ярко выражен интернациональный характер, то у Народной партии более национальные позиции в отношении к языковой проблематике, к культуре.

Нельзя не считаться с реальностью, которая заключается в том, что Партия регионов — партия власти. Мне лично, как, надеюсь, и вам, не безразлично, какой эта власть будет, а следовательно, какой будет страна. Следовательно, волнует вопрос, что нужно делать, чтобы эта власть была народной, возможно, очеловечить и обеспечить сочетание тех интересов, настроений и устремлений, какие присущи всей Украине. Речь идет не о слиянии, а о сочетании усилий.

– Говорят, что вы в свое время, придя из Администрации Президента Кучмы, вовсе не хотели возглавлять Верховную Раду...

– Да, не хотел, потому что тогда не считал Верховную Раду серьезным государственным органом. Возможно, потому что перенес на нее представление о советском Верховном Совете, который собирался дважды в год и просто штамповал решения, спущенные сверху. Да и коллектив непростой. И для работы с ним мало выучить книгу под названием «Регламент Верховной Рады Украины». Парламент меня закалил. Спикер — это человек, который должен уметь слушать и слышать, искать и находить компромиссы. Организовать диалог. Я никому не могу дать команду, могу только убеждать. Ежедневно я до пятисот раз говорю два слова: «пожалуйста» и «спасибо».

– У вас есть желание быть спикером в парламенте-2012?

– Хороший вопрос. По-видимому, я был бы неискренним, если бы начал сейчас говорить, что уже устал от этой должности. Вместе с тем я хорошо понимаю, что политики людям надоедают. И я не исключение. Они хотят видеть новые лица, любые, только бы они были другими. Хотя должен сказать, что мой опыт обеспечения диалога и компромисса будет еще долго востребован. Если не в моем лице, то все равно это опыт людей, которые умеют свои амбиции, свое я подчинять интересам общегосударственного масштаба. Именно так, кстати, на компромиссе, было реализовано принятие закона о выборах народных депутатов. Все держалось на очень сложных договоренностях, которые имели слишком тонкий характер...

– Правда ли, что тонкость, о которой вы говорите, заключалась в некоторых договоренностях с оппозицией об определенных уступках относительно судьбы Юлии Тимошенко?

–  Об этом никто не говорил. Возможно, на межфракционном уровне о чем-то и шла речь, но на общем — нет. Была определенная договоренность сторон. Например, не исключалось, что, добившись максимума своих требований, оппозиция могла и не голосовать за закон, потому что знала, что у большинства хватало голосов на его принятие. И у оппозиции тогда были бы развязаны руки, чтобы в дальнейшем критиковать избирательное законодательство, привлекая союзников из-за границ Украины.

– И все же, относительно судьбы Тимошенко...

– События вокруг Тимошенко — залог интереса к ее партии и фракции. Звучит цинично, но это так. Иначе вряд ли бы кто говорил о значительных шансах партии «Батьківщина» на следующих выборах. Еще будут апелляции и другие моменты, но очевидно одно: проблема Тимошенко и ее семейства обернулась проблемой для страны. Урок для законодателей в том, что они очень ответственно должны подходить к принятию решений уголовно-процессуального характера. Обратите внимание: когда в 2001 году принимался Уголовный кодекс, его продвигали и поддерживали люди, которые сегодня рассказывают об отпечатке на нем сталинско-советской эпохи. Принятие решений против кого-то и под текущий момент оборачивается потом проблемами для его инициаторов, и прежде всего проблемами для страны.

– Народ справедливо спрашивает: неужели только «оранжевые» воровали?

– Ну что вам сказать — все воровали, воруют и будут воровать. Так делают во всем мире, разница только в масштабах. Все говорят: надо остановить коррупцию. Однако известно — коррупцию уничтожить невозможно. Но можно и нужно добиваться того, чтобы коррупция не была определяющей составляющей, таким себе смазочным материалом для государственного механизма. На дело Тимошенко, кстати, я смотрю еще вот под каким углом: этот обвинительный приговор надо было бы развесить во всех властных кабинетах. Как послание нынешней власти и власти будущей. Потому что создан прецедент. И сегодня, как никогда, каждому чиновнику надо любые свои действия сверять с нормами закона, а главное — проявлять максимальную ответственность и открытость в своей работе.

Мария Старожицкая, Мыкола Пидвезяный,

Weekly.ua от 02 декабря 2011 года

http://weekly.ua/pulse/interview/2011/12/02/112328.html