Спикер парламента в эксклюзивном интервью «Газете…» признался в том, что почти не пользуется мобильной связью, не любит телевидение и публичные рауты

Зато каждую неделю ходит в церковь, где на него практически не обращают внимания.

– Вы говорили, что во время последней встречи с вами и лидерами фракций президент намекал на то, что ему известно о ведении переговоров по созданию коалиции БЮТ и ПР. Это реально?

– Спросите лучше у самого Виктора Андреевича. Я не могу выступать у президента в роли интерпретатора. Но совершенно очевидно, что во время последней встречи президент апеллировал и к Юлии Тимошенко, и к Николаю Азарову, давая, как мне показалось, понять, что он в курсе консультаций, которые сегодня ведутся между их политсилами.

– Почему Ющенко как президент в курсе этих переговоров, а вы как спикер – нет? Разве вы не знаете, что происходит за кулисами Рады?

– К счастью, я перерос этап любопытства, который толкал бы меня к участию в различного рода интригах. Кроме того, у меня нет собственных спецслужб, в отличие от наших политических «тяжеловесов», у которых есть собственные структуры безопасности и возможности для проведения так называемых оперативных мероприятий. Но я этому только рад.

– Несколько лет назад вы признались, что за время пребывания на посту спикера возненавидели телефон из-за частых тревожных звонков «сверху» и после ухода с этой должности поручили охране отвечать на все звонки. А как сейчас?

– Я хотел бы уточнить: я очень неохотно снимаю трубку с телефонов с гербами, то есть с правительственных телефонов. Потому что, как правило, для дружеского общения по этим телефонам не звонят. Поэтому положительных эмоций от телефонных звонков я не испытывал и не испытываю. И если у меня есть возможность не подойти к телефону – я ее использую. У меня нет мобильного телефона, точнее, я им обычно не пользуюсь. Но если мне нужно кому-то перезвонить, я подзаряжаю его, перезваниваю и тут же отключаю. Не хочу быть рабом цивилизации. Я не люблю телевидение, не люблю тусовки и светские рауты. Мне нравится одиночество. Пребывая постоянно на виду, я живу одиночеством…

– Сегодня страна в ожидании антикризисной программы. Какие конкретно меры эта программа должна содержать?

– Крики, которые мы слышим от политиков по поводу антикризисных программ, – это желание прикрыть собственную несостоятельность. Изучив предложения к антикризисной программе правительства от Партии регионов, я показал разработчикам абсурдность ряда их предложений. Спросил у них несколько контрольных цифр, и оказалось, что эти люди вообще не владеют материалом! Первое, о чем сегодня нужно думать, – как выжить, а не как, спрятавшись, пережить сложнейшую ситуацию. Второе – как выплачивать людям существующие социальные выплаты, так как есть угроза, что возможность это делать будет уменьшаться. Третье – нужно решить, что делать, чтобы сохранить здоровье людей. Четвертое – обеспечить занятость людей.

– За счет чего вы предлагаете находить деньги на антикризисные мероприятия?

– За счет того, что страна должна работать. Вы обратите внимание: никто не говорит о необходимости работать. Все убеждают людей в том, что им дадут, а не в том, что они сами должны заработать. Нужен индивидуальный подход к каждому неработающему человеку: важно понять, что необходимо сделать, чтобы предложить ему работу. А работа сегодня есть!

– В каких сферах, по-вашему, сейчас есть работа? В центрах занятости вакансий нет…

– Конечно нет, и не будет, если у нас и дальше будут замораживаться строительство, останавливаться предприятия. Ответственность за это, в частности, должны нести те люди, в собственности которых пребывают эти предприятия. Им проще сказать, что у них нет сбыта продукции, чем признать, что они годами не занимались модернизацией предприятий. Когда они брали госсобственность в свои руки, то подписывали соответствующие инвестобязательства, которые должны выполнять!

– Многие из тех, о ком вы сейчас говорите, сидят в Раде, вы не можете на них повлиять?

– Могу! Но только тогда, когда в мою фракцию в Раде будут входить минимум человек 50, а не 20. Да и сейчас немало делаю.

– Введение открытых списков качественно изменит украинский политикум?

– В Раде зарегистрированы семь законопроектов, которые содержат разные подходы к организации голосования по открытым спискам. Лично я – сторонник мажоритарной системы. Но понимаю, что это утопия. Поэтому говорю: должны быть открытые списки. Я представляю себе это так: создается 450 округов, каждая партия формирует избирательный список в алфавитном порядке, за каждым из округов закрепляется кандидат из этого списка. В зависимости от того, сколько наберет каждый кандидат, центральная комиссия по-новому выстраивает список, таким образом фиксируя волю избирателей.

– В чем не сходятся авторы законов об открытых списках? Почему их нельзя объединить в один?

– Дело не в авторах, а в политических вождях, для которых ныне действующая система с закрытыми списками наиболее приемлема. Но эта система ведет к парадоксам, один из которых я недавно наблюдал в сессионном зале: автор законопроекта не голосовал за его принятие только потому, что ответственный за голосование бригадир показал соответствующий знак рукой. Депутат втянул голову в плечи и подчинился…

– Сейчас мы на пороге президентской избирательной кампании. Сколько процентов голосов вы планируете набрать в первом туре?

– Я ничего не планирую. Конечно, мне, как и любому человеку, хочется верить, что меня больше любят, нежели это фиксируют социсследования. Но себе и своим однопартийцам я всегда повторяю: у нас рейтинг – ноль, надо работать.

– Если вдруг вы не пройдете во второй тур, думали, за кого будете голосовать?

– Я вообще об этом еще не думал. Я, как студент, живу по принципу: будет день – будет пища.

– Не так давно ваша фамилия вновь всплыла в «деле Гонгадзе». Вы до сих пор в списке подозреваемых, или же это просто элемент давления на вас? И почему за десять лет поиск заказчиков убийства журналиста не увенчался успехом?

– Я бы сам очень хотел получить ответы на эти вопросы. Те, кто организовал это грязное дело, постоянно ищут, кого бы сделать виноватым, а меня просто хотят нейтрализовать. Но могу сказать, что у них ничего не выйдет. Конечно, если бы я чувствовал за собой какую-то вину, я бы знал, как выстраивать линию защиты. Но когда ты никакой вины не ощущаешь, ты беззащитен. Очередной этап эксплуатации моей фамилии в этом деле расцениваю как доказательство укрепления моих позиций. Я стал больше мешать.

– Как вы оцениваете тот факт, что многие чиновники в своих декларациях о доходах указали, что заработали за год 30–40 тысяч гривен, в то время как они и члены их семей живут в роскошных особняках и разъезжают на машинах, стоимость которых в разы превышает их годовой доход?

– Многие наши политики до сих пор считают, что чем они беднее, тем их больше любят. Сейчас наоборот, мне кажется, люди задаются вопросом: если руководители такие бедные, что не могут обеспечить себя, тогда как они будут обеспечивать страну? Людей действительно держат за дураков: порой читаешь декларацию человека, а при этом видишь, что на нем вещей – на большую сумму, нежели он заработал за год. Но, как правило, именно эти люди больше всех занимаются морализаторством, учат нас жизни.

– Вы подали свою декларацию? Что вы в нее внесли?

– Да, подал, она висит на официальном сайте Верховной Рады и моем персональном сайте. Я задекларировал все: и зарплату, и доходы от научной деятельности, и автомобиль, и квартиру, и земельный участок. Так что, если сравнить мою декларацию с декларациями многих политиков, очевидно, я должен дать им денег на то, чтобы они нормально жили.

– А подарки вы декларируете?

– Я не был у власти в течение прошлого года, а когда ты не у власти, тебе не дарят дорогих подарков. Я же не буду декларировать, что мне жена на день рождения купила тенниску! Или что мне дети подарили картину с сельским пейзажем. Но когда я работал председателем ВР, я декларировал все подарки.

– Не за горами Пасха. Где будете отмечать? Держали ли вы пост?

– Умные люди говорят: грех – это не то, что в рот, а то, что изо рта. Я знаю людей, которые являются большими ханжами, но в то же время показательно придерживаются соответствующих канонов. Все зависит от того, что у тебя в душе.

На Пасху, скорее всего, поеду к родителям. Мы недавно отвезли домой мать – она тяжело болела, и мы ее «выкарабкивали». Это еще одно обстоятельство, которое вынуждает меня отмечать этот праздник с родными.

– Паски пойдете святить?

– Конечно. Я в церковь и так хожу каждую неделю, если остаюсь на выходные в Киеве. Это церковь в Феофании. Ко мне там все привыкли и не обращают на меня внимания, и меня это радует, там я такой, как все.


Автор: Наталья Мелещук,

«Газета по-киевски» 17 апреля 2009 г.

http://mycityua.com/news/interview/2009/04/17/104847.html